Россия и Запад: сопоставление идеологий. Различие – продолжение – статья раздела Язык и идеология, Язык и коммуникация, Языкознание. Правила и другая полезная информация онлайн

Текстология.ру

Языкознание

Язык и коммуникация

Язык и идеология

Россия и Запад: сопоставление идеологий. Различие – продолжение

Своеобразный манифест индивидуализма, или, вернее, плач по ослаблению культа индивидуума, его права на неприкосновенность индивидуального мира представляет собой статья Уильяма Фолкнера с характерным названием: « What Happened to It? [Что с ней случилось?]».

Оказавшись в центре внимания «свободной прессы» после получения Нобелевской премии, Фолкнер с горьким разочарованием обнаружил, что американская мечта о священном праве на индивидуальность, на личную жизнь, на свои отдельный, индивидуальный мир не сбылась.

Уже первая фраза этой статьи говорит сама за себя: « The American dream was a sanctuary on the earth for individual man [Американская мечта была земным убежищем для личности]». Мечта о свободе индивидуума привела в Америку ее будущих жителей: « An individual man... could be free not only of the old established close — corporation hierarchies of arbitrary power which had oppressed him as a mass, but free of that mass into which the hierarchies of church and state had compressed and help him individually impotent [Отдeльный человек... мог освободиться не только от иерархического произвола закрытых корпораций, который подавлял его и большинство людей. Он освобождался также и от этого большинства, с которым его спрессовала государственная и церковная иерархия, лишив его индивидуальности]». Однако мечта эта рухнула под давлением новой силы, а именно: свободы прессы: « We were all victims of that power called Freedom of Press, of that fault (in the sense that the geologist used the term) in our American culture... which is saying to us daily: „Beware"[Mы все пали жертвой той силы, что именуется Свободой печати, этого недостатка, сдвига (в том смысле слова, в каком его употребляют геологи) нашей американской культуры... которая каждый день напоминает нам: „Будьте осторожны!"]».

Разумеется, язык, который, перефразируя слова Ломоносова, «все отразил и все проник», не обошел вниманием культа индивидуума как основного стержня западной идеологии.

По словам английского ученого Дж. В. Томпсона, изучать идеологию в каком-то смысле значит изучать язык, его функционирование в обществе: «Ideas do not drift through the social world like clouds in a summer sky, occasionally divulging their contents with a clap of thunder and a flash of light. Rather, ideas Идеи в социальном мире вовсе не подобны облакам на летнем небе, которые, медленно перемещаясь, вдруг с раскатом грома или вспышкой молнии выливают свое содержимое. Идеи, скорее, циркулируют в социальном мире как высказывания, выражения, слова, будь то в устной или письменной форме. Следовательно, изучение идеологии до некоторой степени предполагает изучение языка в социальном мире.

Разумеется, язык отражает и формирует и идеологию, и менталитет, и, разумеется же, все это происходит в первую очередь и главным образом на уровне лексики, то есть на уровне слов, словосочетаний, фраз (см. у Томпсона: words, expressions, utterances), пословиц, поговорок, крылатых выражений, анекдотов, фольклорных текстов и т. п.

В уже цитировавшемся исследованиии П. Л. Коробки приводится восемь английских и 15 русских фразеологизмов с положительной оценкой, выражающих понятия "корпоративность", "взаимопомощь", "дружба".

Английский язык:

Two heads are better than one [Две головы лучше, чем одна]; Live and let live [Живи и дай жить другим]; Every family has a black sheep [В каждой семье есть черная овца]; There`s safety in numbers [В количестве — безопасность]; One good turn deserves another [За хорошее дело следует отплатить]; People who live in glass houses should not throw stones [Людям, живущим в стеклянных домах, лучше не бросать камней]; A friend in need is a friend indeed [Друг, верный в беде, — настоящий друг]; to be all in the same boat [находиться всем в одной лодке].

Русский язык:

Ум хорошо, (а) два лучше;

Живи и жить давай другим;

В семье не без урода;

Один в поле не воин;

Услуга за услугу;

Ты — мне, я — тебе;

Семеро одного не ждут;

С миру по нитке — голому рубаха (рубашка);

Рыбак рыбака (Свой свояка) видит издалека;

Не в службу, а в дружбу;

Старый друг лучше новых двух;

Как аукнется, так и откликнется;

Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдется;

Не плюй в колодец, пригодится воды напиться;

Не рой другому яму, сам в нее попадешь.

Интересно, что понятие "эгоизм" представлено в английском языке двумя фразеологическими единицами с положительной оценкой и четырьмя — с отрицательной.

Положительная оценка

Английский язык:

Every man for himself [Каждый за себя];

Charity begins at home [Благотворительность начинается дома].

Отрицательная оценка

Английский язык:

Divide and rule [Разделяй и властвуй];

Dog eats dog [Собака на собаку];

Rats desert a sinking ship [Крысы бегут с тонущего корабля];

Every cook praises his own broth [Каждая кухарка хвалит свой бульон].

В русском же языке, по данным этого исследования, фразеологизмов на тему эгоизма нет ни с отрицательной, ни тем более с положительной оценкой.

Однако, прежде чем погрузиться в океан лексических единиц, посмотрим на грамматику. Гораздо более компактную, формализованную, построенную по принципу «да — нет», «правильно — неправильно», навязывающую носителю языка свои строгие законы, обязательную для всех (ars obligatoria, обязательное искусство, как ее называли в античности), категоричную и категориальную.

Грамматика действительно зиждется на категориях. Грамматическая категория артикля, имеющаяся в английском, немецком, французском и других европейских языках, по-видимому, отражает повышенный интерес этих речевых коллективов к отдельной личности или предмету. Действительно, носитель английского языка (как и всех других, имеющих категорию артикля) категоризует мир по такому параметру, как «один из многих» (людей или предметов) или «тот самый», «тот, о котором шла речь», «о котором я знаю». Статус грамматической категории, обязательной и неукоснительно исполняемой, не позволяет назвать ни один предмет или существо окружающего мира без немедленного указания на этот признак, значимый для менталитета и, соответственно, идеологии пользующихся языком. Для носителей русского языка такой подход к реальности абсолютно чужд, чем и объясняются те особые трудности, которые возникают у русскоязычных, изучающих английский язык при использовании артикля.

Категория артикля, таким образом, подтверждает и подчеркивает Центральное место индивидуума в культуре и идеологии Запада, сосредоточенных на удовлетворении потребностей и развитии потенций отдельного человека.

Маленький, но весьма показательный факт: в английском языке личное местоимение I всегда пишется с большой буквы. Может ли русскоязычный человек представить себе, что Я всегда пишется так, как I? Да никогда! Это было бы так нескромно, неприлично, странно, противно и менталитету, и характеру — выпячивание себя. В русском языке с большой буквы пишется местоимение Вы, когда оно употребляется в единственном числе, то есть относится к одному человеку. Таким образом, подчеркивается особенно вежливое и почтительное отношение к другому человеку — не к себе, любимому, а к другому, уважаемому. Не ты, а Вы, да еще с большой буквы — двойная уважительность.

О пристрастии русского синтаксиса к безличным оборотам написано много. В этой особенности грамматики русского языка видят и фатализм, и иррациональность, и алогичность, и страх перед неопознанным, и агностицизм русского народа. Возможно, в этом и есть что-то правильное. Действительно, если европейские сказки начинаются со слов «Однажды король вырастил дерево в своем саду», русский рассказчик начнет сказку словами: «Однажды в королевском саду выросло дерево».

Обычно считается, что богатство и разнообразие безличных конструкций (светает, мне хорошо, штормило) отражает тенденцию рассматривать мир как совокупность событий, не поддающихся человеческому уразумению.

Конструкции типа солдата ранило миной, крышу сорвало ветром «относятся к фатальным ситуациям войны и бушевания стихий». Русский язык таким образом подчеркивает действия высших потусторонних сил и скрывает человека как активного действователя за пассивными и безличными конструкциями.

Думается, что одним из объяснений этого синтаксического пристрастия русского языка может быть все тот же коллективизм менталитета, стремление не представлять себя в качестве активного действующего индивидуума (это, кстати, и снимает ответственность за происходящее).

Во всех тех случаях, когда в русском языке употребляются безличные инфинитивные и тому подобные синтаксические модели, в английском языке имеют место личные формы:

покурить бы — I feel like smoking;

думается, что — I think;

есть охота — I am hungry;

холодает — It`s getting cold;

мне холодно — I am cold;

мне не спится — I don`t feel like sleeping;

тебя ранило? — are you wounded?

В английском языке человек («Я» с большой буквы) берет на себя и действие, и ответственность за него. В русском языке и действия, и ответственность безличны, индивидуум растворен в коллективе, в природе, в стихии, в неизвестных, необозначенных силах.

Обратимся к лексике.

Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация - М., 2000 г.

Свидетельство об изучении темы

Если Вы изучили представленную тему, то можете получить Свидетельство, подтверждающее изучение теоретических материалов в рамках тематического курса «Языкознание: Язык и коммуникация» по теме «Россия и Запад: сопоставление идеологий. Различие – продолжение».

Другие статьи по теме: