ЯзыкознаниеТеория языкознанияЛитературный язык и нормаТипы нормативных изменений в языке - начало
Опираясь на положение о непрерывности нормализационных процессов, можно вместе с тем указать на отдельные формы нормативных изменений, к числу которых относятся: изменения в характере и степени стабильности нормативных реализаций; изменения в соотношении разных видов норм в рамках литературного языка; изменения в задачах и формах кодификации норм.
Рассмотрим в первую очередь изменения в характере нормативных реализаций. Считая вариантность одним из основных признаков нормы, можно использовать данный признак для характеристики процессов исторического изменения норм. Чтобы отчетливее охарактеризовать специфику вариантности в тот или иной период развития определенного литературного языка, целесообразно, видимо, использовать понятие «диапазона варьирования», включающее представление о сфере, объеме и специфических условиях употребления имеющихся вариантов. Применяя данное понятие, можно попытаться представить сам процесс изменения литературных норм как ряд последовательных преобразований, ведущих к постепенному изменению характера и диапазона варьирования.
Для ранних этапов развития национального литературного языка характерно отсутствие устойчивости в функционировании языковой системы, что проявляется, в частности, в существовании многочисленных колебаний и вариантов. Значительная вариантность литературного языка на ранних этапах его развития отмечена на материале разных языков многими исследователями. С установлением литературной нормы неустойчивость и вариантность существенно ограничиваются. Это ограничение происходит за счет различных процессов.
Наблюдается, например, исчезновение некоторых типов варьирования. Так, исключается, как правило, свободное варьирование графем в составе слова, широко представленное на ранних этапах существования литературных языков национального и донационального периода. Ряд вариантов оттесняется за рамки литературного языка или совершенно исчезает из употребления, ср., например, русск. надёжа – надежда, ветхой – ветхий, глубокий – глубокий, намедни – на днях; нем. seind – sind, sahe – sah, fleugt – fliegt.
Наблюдаются также существенные изменения в диапазоне и характере варьирования. При этом следует отметить:
а) Тенденцию к укорачиванию вариантного ряда за счет сокращения числа единиц, находящихся в отношениях варьирования. ср. русск. высуня – высунув – высунувши; нем. Konti – Kontos – Konten.
б) Тенденцию к уменьшению диапазона варьирования в результате лексемных, парадигматических и позиционных ограничений в использовании отдельных вариантов. Крайним звеном ограничений данного типа является изоляция отдельных вариантов в составе устойчивых словосочетаний типа русск. (бежать) высуня язык, (носить, ходить) на босу ногу, нем. auf Erden `на земле` Auf gut Glück! `Счастливо!`.
в) Тенденцию к переходу полных вариантов в группу вариантов неполных, связанную с появлением у них некоторых дополнительных разграничений различного плана, ср. русск. копает – каплет, брызгает – брызжет, коклюш – мед. ко́клюш; нем. wurde – поэт. ward, die Lager – торг. die Läger. Процесс исчезновения «полной» синонимии и замену ее синонимией стилистической отмечает также на материале истории итальянского литературного языка Т. Б. Алисова.
Вариантность языковых средств, являющаяся избыточной с точки зрения структурной организации, составляет вместе с тем тот резерв языка, который обеспечивает гибкость и разнообразие форм выражения определенного содержания, а также составляет базу для выявления целого ряда значений функционально-стилистического и экспрессивно-стилистического плана, играющих в естественных языках столь существенную роль.
В некоторой степени вариантность может также рассматриваться как база для развития языка, но преимущественно в весьма определенном плане, а именно как резерв для его функционально-стилистического обогащения и развития. Значительно реже наблюдается дифференциация вариантов по их основному значению, хотя отдельные случаи подобного рода можно отметить, видимо, для каждого языка (ср. приведенный Э. Косериу пример латинской сравнительной конструкции с magis). Наиболее часто полная дифференциация первоначальных вариантов наблюдается в лексике, ср., например, русск. храм — хором(ы), диалектный — диалектический; нем. drucken — drücken `печатать` — `давить` и т. п.
Рассмотренные выше тенденции исторического преобразования вариантов реализуются на фоне общего перераспределения вариантных средств, совершающегося по мере оформления литературного языка как относительно стабильной и территориально единой, но вместе с тем полуфункциональной системы.
Поэтому для всесторонней характеристики изменения литературных норм необходимо учитывать и сдвиги в соотношении разных типов и разновидностей норм литературного языка, сопровождающиеся изменением в соотношении различных типов вариантов и дифференциаций. Хотя процессы эти достаточно индивидуальны для отдельных литературных языков, могут быть все же названы некоторые наиболее характерные для большинства из них моменты.
Существенными для перегруппировки вариантов являются, как уже отмечалось выше, процессы отграничения нормированного литературного языка от различных нелитературных форм речи. При этом происходит вытеснение ряда вариантов, не включенных в литературную норму. В качестве примера можно привести для русского языка оттеснение в сферу просторечия таких форм, как к ему, ребяты, три дни и т. д., принадлежавших литературной форме речи еще в конце XVIII в. — начале XIX в.
Сходные процессы наблюдаются и в немецком языке, где к концу XVIII в. окончательно выходят из литературного употребления и оттесняются в сферу Umgangssprache такие конструкции, как Dem Vater sein Hut `шляпа отца`, ср. лит. (Des) Vaters Hut — Der Hut des Vaters. Некоторые исследователи характеризуют данный процесс, представленный в различных языках, как переход одного из вариантов на «субстандартный» уровень. Однако граница, устанавливающаяся методу литературным языком и различными типами обиходной речи, отнюдь не является устойчивой.
Влияние нелитературной разговорной речи постепенно расшатывает литературный узус, создавая новые варианты, возникающие на пересечении этих двух форм языка (ср. совр. русск, шофе́ры — шофера́, звоня́т — зво́нят, краси́вее — красиве́е и т. д.). Определенная часть вариантов подобного типа со временем закрепляется в норме литературного языка. Заметим в этой связи, что влияние обиходно-разговорного языка служит одним из важных стимулов нормативных изменений.
Взаимодействие литературной и обиходно-разговорной речи перекрещивается в известной степени с взаимным влиянием норм письменной и устной разновидностей литературного языка. В тех случаях, когда расхождение их достаточно велико, это сближение осуществляется под сильным воздействием сознательной кодификации (ср. сближение нормы письменного нидерландского языка с нормами устного разговорного языка в результате ряда реформ, или движение за единство слова и письма в Японии в конце XIX в., а также сходное по своему содержанию движение, наблюдавшееся в начале XX века в Китае).
Процесс взаимодействия письменной и устной форм языка также ведет к перегруппировке вариантных средств, используемых в обоих типах литературных норм. Так, нередко варианты, закрепленные в письменной речи, воспринимаются как нормативные и ведут к появлению соответствующих форм в разговорной речи. Напротив, существенным моментом для письменной формы литературного языка является вытеснение или ограничение употребления некоторых архаичных и чисто книжных элементов.
Наконец, целый ряд различных процессов перераспределения вариантов связан в литературном языке с изменением положения его отдельных территориальных разновидностей. Общей для большинства современных литературных языков является тенденция к нивелировке различий между разными территориальными вариантами стандартного языка. Параллельно значительно ограничивается и частично переосмысляется и территориальная вариантность в пределах литературной нормы: если некоторая часть вариантов окончательно оттесняется в сферу диалекта или обиходной речи, то другая часть закрепляется в литературном языке на правах дублетных или синонимичных форм или лексем (ср. нем. Junge — Bube `мальчик`; австр. Hügel — Buckel `холм`).
Однако если литературный язык развивается в многонациональной общности или в условиях территориального или государственного обособления его отдельных вариаций, то полного слияния территориальных разновидностей не наступает, и определенная часть вариантных форм остается территориально дифференцированной, ср., например: австр., швейц., ю.-нем. der Hochzeiter — нем. der Bräutigam `жених`; австр. das Hundertel — швейц. der Hundertstel — нем. das Hundertstel `сотая часть`.
Таким образом, исторические тенденции, связанные с перегруппировкой территориальных вариантов, реализуются весьма многообразно. В том случае, когда разные литературные разновидности языка обслуживают одну нацию, может наблюдаться тенденция к отчетливому сближению обеих типов норм, поддерживаемая кодификацией (ср., например, реформу орфографии, проведенную в 1940 г. в Армении и направленную на сближение западного и восточного вариантов армянского литературного языка).
В том же случае, когда отдельные вариации литературного языка обособляются в связи с его территориальным и государственным разделением (ср. ситуацию с немецким, английским, нидерландским, португальским языками и др.), сближение обеих норм оказывается гораздо более трудно достижимым. Однако и в этих ситуациях может возникать задача частичного объединения разных типов норм на основе их сознательной унификации (ср. орфографические реформы, направленные на сближение португальского и бразильского литературных вариантов, проведенные в 1915, 1936 и 1943 гг. в Португалии и Бразилии).
Серебренников Б.А. Общее языкознание — М., 1970 г.
 |
 |
Параллельно сдвигам в соотношении типов норм наблюдаются тоже изменения в задачах и с...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
