Некоторые виды «подделок» типичны для XVII в. и представляют любопытное явление в литературном развитии этого времени. Понятие «подделки» уточняется в XVIII и XIX вв. в связи с развитием представлений об исторических источниках, о литературной собственности и т. д. Тем не менее подделки А. И. Сулакадзева и А. И. Бардина начала XIX в. можно изучать как явление истории книжной торговли, и как явление истории русской литературы, и как явление истории исторических знаний, связанное с оживлением научного интереса к прошлому России и к собиранию документального материала в начале XIX в., и как показатель палеографических знаний начала XIX в. Во всех этих отношениях своеобразная «деятельность» обоих фальсификаторов представляет очень большой интерес, хотя объективно она и принесла серьезный вред исторической науке.
С точки зрения историков литературы и историков общественной мысли отдельные подделки, конечно, не равноценны. В первую очередь заслуживают внимания те подделки, которые делались не с коммерческими целями (не для выгодной продажи), а имели основанием более «высокие» побудительные причины (желание поднять значение своей национальной старины, отстоять какую-либо точку зрения, создать политический памфлет и т. д.). Историки литературы не случайно изучают фальсификации второй половины XVIII в. и первой XIX в. — «Сочинения Оссиана, сына Фингала», выполненные шотландским патриотом и фольклористом Джемсом Макферсоном \ или литературные мистификации П. Мериме — «Театр Клары Газуль» и «Гюзла» , «Краледворскую рукопись», мемуары Людовика XVIII или мемуары Талейрана, сочиненные Ламотом, и т. д. Историками литературы давно отмечена связь романтического направления в литературе с различными искусственными воспроизведениями старинной литературы и фольклора, некоторые из которых достигали крупной художественной значимости.
В целом, однако, критерий ценности, который мы прилагаем к подделкам, тот же, что и в отношении подлинных литературных произведений. Мы не будем интересоваться и неподдельными литературными произведениями, если они созданы только с коммерческой целью, не представляют художе-ственной ценности и не показательны для эпохи.
Итак, мы можем с уверенностью сказать, что изучение подделок не име-ет серьезных отличий от изучения подлинных памятников и что отказываться от полного изучения подделок мы должны только по тем причинам, по которым мы отказываемся и от изучения подлинных произведений, — в том случае, если они не представляют значительного литературного, общественного и текстологического интереса. В этом случае достаточно выяснить происхождение подделки, ее цели или по крайней мере ее подлинную дату, установив несоответствие ее данных той эпохе, на которую подделка претендует.
Иными словами — особой методики выяснения поддельности памятника не существует. Поддельный памятник должен изучаться теми же приема-ми, что и подлинный. Весь вопрос только в его «интересности»: иногда достаточно только доказать, что он относится не к той эпохе, на которую претендует, или принадлежит не тому автору, которому он приписывается, и после этого изучение его может не продолжаться: он отбрасывается, как отбрасываются копии с сохранившихся оригиналов, неинтересные списки и неинтересные произведения.
Д.С. Лихачев. Текстология – Санкт-Петербург, 2001 г.
 |
 |
Почти то же самое, что о подложных сочинениях, можно сказать и о частичных подделках, — например, о подложных запи...
|
 |
|
Как же, однако, обстоит дело с моральной стороной деятельности фаль-сификаторов? В отношении различных эпох дело обстоит...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
