Подделка — это такой же памятник, как и всякий остальной, но сделанный с особыми целями. Вот почему, чтобы окончательно доказать поддельность памятника, нужно абсолютно ясно и убедительно показать цель, ради которой эта подделка была совершена.
До тех пор пока не выяснены цели и побудительные причины, заставив-шие прибегнуть к обману, всегда может оказаться необходимость в пере-смотре вопроса о поддельности.
Поскольку различия между подлинным памятником и поддельным со-стоят главным образом в побудительных причинах к их созданию, нет оснований текстологическое изучение подделок вести каким-либо особым образом. История текста так называемых подделок должна изучаться точно так же, как и история текста подлинных произведений.
В самом деле, если мы изучаем поддельный список «Поучения» Влади-мира Мономаха, то мы должны изучать его теми же самыми приемами, что и подлинный список, т. е. непременно рассматривать историю текста, историю создания самого списка. Допустим, мы установили, что подложный список сделан не совсем аккуратно с первого печатного издания Лаврентьевской летописи с желанием подражать уставу XII в. и сделан он в коммерческих целях — на продажу. На основании чего мы должны отвергнуть его из рассмотрения в изучении текстологической истории «Поучения»? Только на том основании, что это плохая поздняя копия с уже изданного текста.
Но ведь на этом основании мы не стали бы рассматривать и некоторые подлинные тексты древних памятников. Так, например, мы не исследуем списки Проложной редакции «Повестей о Николе Заразском» — редакции, впервые появившейся в печатном Прологе 1662 г. В текстологическое рассмотрение мы не включаем также обычно списки, о которых мы можем сказать, что они являются копиями с известных нам более древних списков. Ну, а если «подделыватель» занялся сочинительством и дополнил «Поучение» своими вставками? Если этот «подделыватель» жил в XVII в. и вставки его представляют чисто литературный или общественно-политический инте-рес, — в этом случае мы изучаем такой поддельный список XVII в. как новую редакцию «Поучения».
Такая редакция, если бы она была, представила бы для нас очень большой интерес. Аналогичная подделка «Поучения» со вставками XIX в. будет иметь значительно меньший интерес для историка литературы. Значит, и здесь введение или невведение в изучение той или иной подделки зависит вовсе не от того — подделан ли новый список или нет, а от соображений общих — исторических и литературоведческих — таких же, как и в отношении подлинного текста (например: может ли он представлять интерес для познания литературного процесса своего и последующего времени).
Вместе с тем понятие «подделки» — историческое понятие. Об этом не-обходимо твердо помнить. Оно в значительной мере зависит от представлений об авторской собственности — представлений, меняющихся по векам. «Рукописание шведского короля Магнуша» могло бы считаться «подделкой», если бы оно было создано в XIX в., но с точки зрения историка литературы, учитывающего особенности литературного процесса, — это произведение конца XV в. очень характерно для своего времени и никакого вопроса о том, что это подделка, никогда не вставало.
Д.С. Лихачев. Текстология – Санкт-Петербург, 2001 г.
 |
 |
Некоторые виды «подделок» типичны для XVII в. и представляют любопытное явление в литературном развитии этог...
|
 |
|
Почти то же самое, что о подложных сочинениях, можно сказать и о частичных подделках, — например, о подложных запи...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
