Русский языкОномастикаТеория ономастикиСистемные связи в ономастическом пространстве и отдельных его разрядах
Вопрос о месте ономастического материала в общей системе языка не получил единого решения. Еще больше несовпадений обнаруживают высказывания о строении, или организации, ономастического пространства и отдельных его разрядов.
Так, например, некоторыми языковедами высказывается мнение, что основой языка является система нарицательных слов, которая представляет классификационную систему, охватывающую весь мир и имеющуюся в распоряжении человека. Вследствие этого, по мнению ученых, выдвигающих данное утверждение, значение рассматриваемой системы выходит далеко за пределы чисто языкового явления. В сущности, все системы знаков, используемые человеком, опираются на нее, она является основой мышления и поведения человека. Что же касается имен собственных, то они не составляют цельной системы и занимают периферическое место в пределах языка.
Одновременно с данной теорией существует и другая, согласно которой собственные имена не образуют самостоятельной ономастической системы, отличной от системы данного языка, а «включаются в нее». Так, В. Н. Топоров признает «промежуточное положение» имен собственных между обычными языковыми и «иероглифическими» элементами текста (иностранными словами и выражениями, аббревиатурами, символами специализированных языков и под.) и их «относительную самостоятельность». Задачу исследователя В. Н. Топоров, один из лингвистов, выдвигающих данную теорию, видит в том, чтобы определить степень автономности и степень, или «коэффициент», системности ономастических фактов, а также конкретные формы ее проявления. Под системой им понимается «совокупность элементов, организованных таким образом, что изменение, исключение или введение нового элемента закономерно (предсказуемо) отражается на остальных элементах».
Проявлением системных отношений в топонимии, антропонимии и других разрядах ономастической лексики считают зависимое употребление двух или нескольких собственных имен, например: Малый — Большой, Старый — Новый, Белый — Черный, Ждан — Неждан, Александр — Александра (женск. имя), а также наличие ономастических элементов, находящихся друг к другу в отношении производности, например: Днепр — Днеприк, Иван — Иванушка, Петр — Петруша, а также Белое (озеро), Белая (река), Белица (ее приток), Бельск (город на реке), Бельское (село) и т. д. при: Черное, Черная, Черница и т. д.
Проявлением системности, к тому же своеобразно воплощаемой, являются случаи выработки «самостоятельной грамматики» ономастических единиц (ср.: нарицательные существительные любовь, любви, но антропоним Любовь, Любови; нарицательные существительные с предлогом за лесом, но топоним Залес, Залеса, Залесу, Залесом) и нередко в языках факты специализации грамматических категорий и средств (чаще всего суффиксов) в ономастической лексике: собственные имена — это имена существи-тельные (или субстантивированные сочетания слов), как правило, не изменяемые по числам (Курск, Волга, «Тихий Дон», а также субстантивировавшиеся прилагательные: Луговой, Верхние Ключи, Новые Выселки), нередко оформленные, как мы уже видели выше, однотипными словообразующими и формообразующими средствами (города Комсомольск, Новокуйбышевск, Волжск, Сурек и под., села Ивановка, Терновка, Веселовка и под.). Наблюдается специализация собственных имен и в определенных синтаксических функциях.
И тем не менее об ономастической лексике говорят обычно как о слабо организованной системе (когда берут ее во всей полноте), о «невысоком коэффициенте системности» ее материала. Очевидно, на первых порах естественнее было бы исследовать системные связи и особенно степень их упорядоченности не во всей ономастической лексике (ономастическом пространстве), а в отдельных ее разрядах — в антропонимии, топонимии, космонимии и т. д. По своей структурно-системной организованности отдельные участки ономастической лексики (например, личные имена, особенно формы «субъективной» оценки) могут не уступать обычной лексике языка, а иногда и превосходить ее. Например, многие личные имена (как мужские, так и женские) образуют уменьшительно-ласкательную форму с суффиксом -енька (Васенька, Боренька, Катенька, Машенька, Танюшенька и т. п.), а с суффиксом -ка пренебрежительные формы (Васька, Борька, Катька, Машка, Танька и т. п.). Заключение В. Н. Топорова о том, что в ономастике «разрыв между блоками системно организованных элементов несравненно больше, чем в языке в целом», можно принять лишь с оговорками, поскольку и «в языке в целом» немало участков и слоев (особенно в лексике) со слабой структурированностью и системностью.
Понимание ономастического сектора языка как системы, подчиненной в основных своих закономерностях неономастической «метрополии» языка, не умаляет самобытности ономастического материала и не отрицает возможности отыскать в нем такие виды и формы связей, которые либо отсутствуют вовсе, либо слабо представлены в неономастическом массиве языка. Задача состоит в том, чтобы, исследуя ономастику, не упускать из виду системные связи как в пределах ономастического пространства (между единицами одного разряда, между разными ономастическими единицами и разрядами), так и в масштабе языка в целом.
Бондалетов В. Л. Русская ономастика – М., 1983 г.
 |
 |
Славянская, как и вся европейская ономастическая наука, прошла, как и многие другие науки, три основных этапа:
1) донау...
|
 |
|
Описательный метод используется во всех общественноисторических и естественных науках и стоит, пожалуй, на первом месте ...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
