Близки к предыдущей группе, но все же иной характер носят легенды, в которых главными действующими лицами являются не Христос и его апостолы, а святые.
Святыми, находящимися на небесах, крестьянство интересуется очень мало. Оно низводит их на землю. В христианских святых, наполняющих народную легенду, очень трудно узнать святых житийной литературы, терпящих мучения, совершающих аскетические или иные подвиги. Зато в них можно опознать языческие божества в христианской оболочке и с христианской номенклатурой, притом божества земледельческие.
Наиболее показателен в этом отношении Илья. В легенде повествуется, что мужик его не почтил. Илья посылает грозу и дождь и портит его поле. Спасает мужика Никола. С тех пор он почитает обоих. Причина такого почитания совершенно ясна. Илья — властитель дождя, грозы, грома.
Таким он выступает не только в легендах, но и в песнях, заговорах, как у русских, так и у других славян. Как хозяин дождя, он вместе с тем податель плодородия, или, наоборот, он насылает засуху. Веселовский, посвятивший Илье специальное исследование, отрицает часто утверждаемую непосредственную связь между Ильей и античным Гелиосом (Илья-Илий-Гелиос).
Между именами Ильи и Гелиоса связи нет, но оба они аналогичные божества; Гелиос — на почве античности, Илья — на почве христианской Европы. Их разница есть разница различной исторической обстановки. Веселовский указывает, что о древности почитания его можно судить по тому, что Илье приносились в жертву бараны, а в более древние времена, по преданию, олени.
В некоторых вариантах нашей легенды Илья заменен Егорием. Эта замена не случайна. Если Илья — преимущественно бог атмосферных явлений, то Егорий — бог и покровитель скота. Он более характерен для духовного стиха и жития, чем для легенды.
Особой популярностью в легенде пользуется Никола. Он — покровитель собственно земледельческого труда. В приведенной легенде об Илье и Николе он защищает крестьянина от Ильи, стремящегося грозой и бурей уничтожить его урожай.
Илья воспринимается как олицетворение стихии, которая может оказаться и враждебной земледельцу. Никола же, будучи покровителем труда, есть божество доброе и снисходительное к человеку.
Он, не боясь запачкать своих риз, помогает мужику вытащить воз из грязи, тогда как Касьян отказывается помочь. Даже вора он спасает от преследования, наказывая его и сопровождая спасение ею наставлением. Е. Аничков в работе «Микола угодник и святой Николай» рассматривает образ святого Николая по житиям и по легендам. Привлекая очень большой международный материал, он утверждает, что идеализация этого образа переходит «из книжной легенды в сказку, былину и песню».
Однако, приводимые им материалы этого не подтверждают. Сюжеты, признаваемые им за тождественные, должны быть признаны различными. Так, сюжет о завязшей телеге возводится к апокрифическому чуду о Синагриппе царе. Здесь царь, находясь на корабле, терпит бедствие от бури, молится Николаю, и тот его выручает, тогда как св. Феоктирист отказывается это сделать. Однако ситуации здесь различны и не могут быть возводимы одна к другой. Сюжет о воре, спасенном Николой, возводится к сюжету «Крест (икона) порука». В первом из них Аничков усматривает момент покровительства мужику и защиты от воров, тогда как, как раз наоборот, Никола спасает вора.
Эти и подобные сюжеты мы тщетно будем искать в канонических или апокрифических житиях. Эти сюжеты порождены земледельческим трудом и представляют собой религию земледельца. Генетически образы этих легенд восходят не к каноническим святым, а к языческим хозяевам стихий. Собственно бога в этих легендах нет совсем. Религия, отраженная в них, есть религия многобожия. Илья, посылая грозу, не спрашивает бога. Он сам бог.
Особое место среди святых занимает святая Пятница. В легенде повествуется, как некая баба в пятницу пряла. Во сне ей является святая и засыпает глаза кострикой. Проснувшись, баба обнаруживает, что она ослепла. Она дает обет не работать по пятницам и поставить святой свечку и исцеляется.
Уже Афанасьев в своих «Примечаниях» ставит эту легенду в связь с широко распространенным в народе запретом работать по пятницам и приводит некоторые материалы. Он возводит этот запрет к почитанию дня богини Фрейи и Венеры (dies Veneris, Vendredi, Freitag).
Иное объяснение на огромном международном материале дает Веселовский. Вторая глава его «Опытов по истории развития христианской легенды», озаглавленная «Берта, Анастасия, Пятница», посвящена сложному комплексу представлений о днях недели, в которые нельзя работать. В их числе особое внимание уделено пятнице. Он считает Пятницу олицетворением дня (подобно Коляде, Троице, Анастасии-Воскресенью).
Венера — не античная Венера, a veneranda (почитаемая, обоготворяемая, что соответствует греческому «Параскева» (venerare TCpocrcuvEw). Веселовский считает празднование пятницы явлением христианской мифологии. Основание дает почитание пятницы церковью (страстная пятница и пр). «В развитии этого христианско-легендарного цикла участвовала та особенная деятельность ума, психическое значение которой еще недостаточно исследовано.
Я назвал бы ее пластической; ею объясняется самозарождение мифологии. Предположить, что в развитии рассмотренных нами христианских суеверий участвовали элементы древних религий, остаток незабытого язычества — нет особой надобности, хотя такое предположение и возможно».
Таким образом Веселовский не считает свою теорию окончательной. Афанасьев в большей степени, чем Веселовский обратил внимание на земледельческий характер почитания Пятницы: ей приписывается влияние на здоровье, урожай хлеба и плодородие скота. Она помогает при жатве. Веселовский вынужден признать, что такие факты не соответствуют его теории.
Если легенды о святых отражают характер крестьянской религии, то легенды о грешниках и праведниках отражают взгляды крестьянства на жизненную мораль, на нормы жизненного, общественного обихода. Подобно тому, как в легендах о святых мы не могли усмотреть христианской догмы и увидели в них исторически закономерную религию земледельческого труда, так в легендах данной группы мы не найдем созерцательно-аскетических идеалов.
Из всех грехов для легенды самым отвратительным является скупость. Частично это видно уже на легендах о странствовании божества. Такой взгляд характерен именно для крестьянства, в котором при господстве частной собственности развиваются собственнические, хищнические и эксплуататорские стремления. Этой идеологии богатства, как мы видели, противостоит идеология беднейших слоев, стремящихся к его уничтожению.
В.Я. Пропп. Поэтика фольклора - М., 1998 г.
 |
 |
Народная фантазия создает образы скупости, которые по силе могут быть сопоставлены с образами скупости в классической ли...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
