ЛитератураЛитература Центральной, Южной и Юго-Восточной ЕвропыВенгерская литератураКлассицизм и сентиментализм в литературе Венгрии XVIII в.: философские и литературные особенности
Первым очагом собственно Просвещения в Венгрии (в том числе в литературе) стал кружок так называемых «лейб-гвардейцев» в Вене (Бешенеи, Бароци, Барчаи и др.) — образованной молодежи из венгерских дворян, служившей в лейб-гвардии Марии-Терезии.
Более почетная, нежели трудная, эта служба предоставляла известный досуг, заполнить который помогала дворцовая библиотека и культурная, общественная жизнь Вены.
И там и тут находили оправдание и высокий пример национальные чувства молодых венгерских лейб-гвардейцев, разделяемые ими, несмотря на придворное положение, с большинством венгерского дворянства (которое на сословном собрании 1765 г. впервые после восстания Ракоци посмело выразить их достаточно определенно).
В библиотеке давали пищу уму сочинения французских и английских просветителей; а духовная жизнь австрийской столицы, в которой итало-французское влияние габсбургского двора сочеталось с растущим немецким самосознанием, заставляла задумываться над возможностями и правами собственной страны, утесняемого венгерского языка.
Признанным главой «лейб-гвардейцев» и крупнейшей фигурой начального периода венгерского Просвещения (70—80-е годы) стал Дёрдь Бешенеи (1747—1811).
Происходивший из старинной дворянской семьи и вслед за двумя старшими братьями отосланный отцом в лейб-гвардию в Вену (1765), Бешенеи за короткое время приобрел здесь самоучкой большие философские и литературные познания, открыв для себя также старую венгерскую литературу Реформации и барокко — Петера Борнемиссу, Зрини, Дёндеши.
Многосторонне начитанный, пробовавший силы в философии, педагогике, драме и поэзии, Бешенеи впервые сделал достоянием венгерского общественного сознания идеи и искания европейского Просвещения, сумев при этом самостоятельно развить их применительно к отечественным условиям.
Личность Бешенеи, его нравственный пример, общественно-философские принципы оказали большое влияние на современников, а роль в венгерской литературе с точки зрения усовершенствования языка, насаждения и разработки новых жанров сравнима — с необходимыми поправками — разве что с ролью Ломоносова в русской.
Бешенеи был плодовитым писателем, быстро воплощал в жизнь свои мысли, художественные намерения. В течение 70—80-х годов почти «одним дыханием» созданы были чуть ли не все основные его произведения — художественные, философские, культурно-просветительные. Это одновременно и самый радикальный период его творчества.
Уже в 1772 г. Бешенеи выступил с двумя трагедиями — «Трагедия Ласло Хуняди» (Ласло Хуняди — сын знаменитого полководца и правителя Венгерского королевства Яноша Хуняди, предательски казненный в 1457 г. безвольным и жестоким королем прогабсбургской ориентации) и «Трагедия Агиса», от которых и ведет свою историю Просвещение в венгерской литературе.
Это были сценически и художественно довольно слабые пьесы, по форме повторявшие французские образцы (Вольтера). При этом, однако, заслугой Бешенеи была их проблематика: столкновение низкой жестокости и благородства, деспотизма и свободолюбия, облеченное в весьма современные венгерские одежды.
В «Трагедии Ласло Хуняди», приводившей на память много раз повторявшиеся несправедливости венгерской истории (упомянем преданного и изгнанного Ракоци), эта злободневная проблематика лежала на поверхности. Но и в «Трагедии Агиса» она легко угадывалась: на род Спарты, как и венгры, буквально стонет и ропщет под бременем королевских поборов, требуя сжечь долговые грамоты.
Правда, царь Леонид, это олицетворение милостиво просвещенного «йозефинизма», вопреки дурным советчикам облегчает участь подданных.
Но зато Агис, вставший было на сторону народа, тут же от него отшатывается — совсем в духе того своекорыстного венгерского дворянства, которое противилось королевской власти только ради своей выгоды.
Да и в разумной строгости Леонида, жертвой которой в конце концов падает буйный бунтарь Агис, прозрачно проступает классически расчетливая политика Габсбургов в отношении Венгрии: расколоть венгерское крестьянство и дворянство, в опасный для себя момент повернуть одно против другого.
Как свидетельствует неоконченное сочинение о государстве «Путь законов» (1778), Бешенеи уже во второй половине 70-х годов сделал в своих политических воззрениях шаг вперед. Идеалы просвещенного абсолютизма кажутся ему теперь лишь «идейной западней».
«Человек родится свободным», — вслед за Руссо и Локком утверждает он, провозглашая равенство всех перед законом, но угадывая гибельные для человека последствия частной собственности и в этом идя даже дальше своих учителей.
Идеи национального и социального равноправия Бешенеи развил и конкретизировал в своих многочисленных «прокламациях» 1777—1781 гг. («Венгерский наблюдатель», «Мадьяры», «Скромное намерение» и др.) применительно к делу народного образования.
Бешенеи — решительный сторонник светского образования. Резко ополчался он против старой школы с ее зубрежкой Библии и римского права, а в нравственном воспитании и просвещении умов отдавал предпочтение изящной словесности на своем родном языке, обращенной к нужным, близким и интересным читателю предметам.
«Ни одна нация не созидала еще наук на чужом языке, только на своем». Но он не впадал в грех национальной ограниченности, подчеркивая, что культура других народов — зеркало, где нация может узреть «и силу свою, и слабости».
Считая культуру и науку первейшим орудием национальной эмансипации, а главным ее двигателем — дворянство, Бешенеи вместе с тем желал вовлечь в общественный и духовный прогресс «людей самого простого положения и звания сообразно единственно с их дарованиями». Он был поборником женского равноправия, равной доступности образования для дворян и для крестьян.
И философские принципы Бешенеи принимают более радикальное направление именно в эту пору. В сборнике статей «Всякая всячина» (1779) и в других работах он в основных гносеологических вопросах заявляет себя в конечном итоге материалистом; признает опыт единственным источником всякого знания, а материю — вечным субъектом движения, связывая с ее существованием и развитием также и разум, саму способность мышления.
Возрастает и изобразительная сила Бешенеи-художника. В его комедии «Философ» почти «фонвизински» пластично рисуются типы и нравы тогдашнего венгерского дворянского общества.
В 1782 г., лишенный содержания смотрителя и хранителя библиотек (из лейб-гвардии он уволился раньше), Бешенеи вынужден был покинуть Вену и поселиться в глуши, в своем венгерском имении.
С этого времени начинается постепенный спад в его творчестве, связанный с общим культурно-политическим регрессом: после 1790 г., когда умер Иосиф II, Габсбурги, напуганные французскими событиями, повернули к реакции.
К тому же за Бешенеи как за человеком опасного направления мыслей бдительно следила цензура. Рукописи его большей частью оставались неопубликованными. Угнетаемый своим одиночеством, цензурными и политическими стеснениями, он с 1804 г. совсем перестает писать.
Но даже в ту трудную для венгерского Просвещения пору, несмотря на политический гнет и окрашивающий новые произведения Бешенеи скепсис, он оставался верен себе. Из его большой философской поэмы «Мир природы» (1799) цензор, например, с возмущением цитировал в своем отзыве строки о том, что религия — всего лишь утешительная иллюзия бедняков.
В социально-утопическом романе «Путешествие Таримена» (1804) Бешенеи остроумно критиковал религию, церковь и нравы сословно-кастового общества, а в философском труде «Искания разума» (1804) вновь заявил себя сторонником материалистического монизма.
Неудивителен в свете этого и его вызывающе смелый для того времени шаг: Бешенеи завещал похоронить себя без церковных церемоний.
Рядом с классицизмом существовал в Венгрии сентиментализм. Это течение представляли поэты Пал Анёш (1756—1784), в творчестве которого сентименталистские элементы выражали не в последнюю очередь протест против рационалистической линии Просвещения, навязываемой Венгрии, как ему казалось, извне; Габор Дайка (1769—1796), чья лирика, полная мятущихся, неудовлетворенных чувств, утверждала право на личное счастье и свободу; прозаик Йожеф Карман (1769—1795).
Основав за год до смерти литературный журнал («Урания»), Карман публиковал в нем статьи и рассказы в соответствии со своей, продолжавшей Бешенеи, программой — пробуждать сознание нации и насаждать духовную культуру.
Главным произведением Кармана — и одновременно основным памятником венгерского сентиментализма — был его роман в письмах «Фанни» (1794—1795). Напоминающий гетевского «Вертера», роман этот повествовал о страданиях и гибели молодой девушки, напрасно ищущей счастья в мире косной феодальной морали.
На фоне более слабых, отвлеченно-рационалистских произведений эпохи роман Кармана выгодно выделялся тонким психологическим рисунком, мастерскими описаниями природы, которая гармонирует у него с душевным состоянием действующих лиц.
Сентиментализм, однако, не занял сколько-нибудь видного места в венгерской литературе, и его морально-эстетические требования (свобода чувства, эмансипация личности) развили затем романтики.
 |
 |
В 90-х годах Габсбурги (Франц I) начали решительно искоренять в Венгрии «заразу...
|
 |
|
Литературе венгерского Просвещения начало кладет творчество Бешенеи, а конец — ...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
