Если сравнить с шумерскими образцами те эпизоды аккадского эпоса, которые к ним в конечном счете восходят, мы убедимся, что вавилонский автор использует первые как своего рода конспект, на основе которого он создает эмоциональный и образный рассказ. Так, в шумерской песне о походе Гильгамеша за кедрами подготовка к походу на Хуваву (акк. Хумбабу) изложена весьма бегло, словно автор считает необходимым о ней упомянуть, но торопится перейти к основным событиям.
Между тем в аккадском эпосе этому посвящены конец второй и вся третья части поэмы. Подробным и красочным описанием сборов героев автор добивается нарастания эмоционального напряжения действия, и кульминацией служит вставленное им в поэму страстное обращение матери Гильгамеша, богини Нинсун, к богу Шамашу, а затем к Энкиду с просьбой помочь сыну и охранять его. Приблизительно то же соотношение между шумерским и аккадским вариантами описания снов Гильгамеша, сражения с Хувавой (Хумбабой) и т. д.
Сравнение различных редакций сказания о Гильгамеше подтверждает, таким образом, точку зрения советских исследователей (В. Я. Проппа, В. М. Жирмунского), считающих, что эволюция эпоса происходит главным образом за счет развернутой разработки сюжета в прежних тематических рамках и что, таким образом, эпическая техника разработки сюжета является важнейшей вехой на пути формирования классического героического эпоса.
Памятников, которые можно отнести к лирическим жанрам, на аккадском языке гораздо больше, чем на шумерском. Сохранилось, однако, много и двуязычных текстов, и не всегда ясно, каков язык оригинала, так как в учебных или ритуальных целях гимн или заклинание иногда переводили с аккадского на шумерский язык. Как и при классификации памятников шумерской литературы, мы должны отнести к лирическим жанрам гимны, псалмы и заклинания.
Больше всего до нас дошло гимнов, сложенных в честь богов, как шумерских — Ана, Энлиля, так и вавилонских — Шамаша, Сина, Мардука, Иштар и др. Все эти гимны были составной частью богослужения, и исполнение их сопровождалось музыкой. В них тщательно продумано каждое выражение, разработана устойчивая система мифологических эпитетов. Многие из текстов представляют собой подлинно художественные произведения, и для них характерна адекватная передача эмоционального, взволнованного состояния молящихся.
Вот отрывок одного из многочисленных гимнов-молитв Иштар, или, как их принято называть по обязательной заключительной фразе в конце гимна, «Молитва поднятия рук к Иштар»:
Хорошо молиться тебе, как легко ты слышишь!
Видеть тебя — благо, воля твоя — светоч!
Помилуй меня, Иштар, надели долей!
Ласково взгляни, прими молитвы!
Выбери путь, укажи дорогу!
Лики твои я познал — одари благодатью!
Ярмо твое я влачил — заслужу ли отдых?
Велений твоих жду — будь милосердна!
Блеск твой охранял — обласкай и помилуй!
Сиянья искал твоего — жду для себя просветленья!
Всесилью молюсь твоему — да пребуду я в мире!
В некоторых из гимнов можно встретить зачатки философских размышлений. Так, в одном из гимнов к Иштар («Молюсь тебе, владычица владычиц...») молящийся жалуется на незаслуженное несчастье и вопрошает богиню, почему люди, гораздо менее достойные, чем он, не знают забот.
Особую группу лирических текстов составляют заклинания. Как правило, большинство заклинаний едва ли имеет какую-либо литературную ценность. Однако среди них попадаются и вполне художественные произведения или отрывки. Так, в заклинании против зубной боли встречается поэтический отрывок, в котором рассказано о сотворении мира и всех живых существ (в том числе и «зубного червя», приносящего боль), в заклинании против детского плача — колыбельная песня, в заклинании для рожениц — рассказ о любви тельца Сина (бог луны, шумерский Нанна) к телице.
Если гимны являлись частью официального богослужения, то заклинания и покаянные псалмы относились к индивидуальной религиозной практике. Человек, которого постигла беда, шел в храм и читал там псалом, каясь в своих грехах. Тексты псалмов дошли до нас в значительном числе, и среди них есть подлинные лирические шедевры, например псалом, содержащий описание ночи:
Уснули князья, закрылись засовы, день завершен,
Шумливые люди утихли, раскрытые замкнуты двери.
Боги мира, богини мира.
Шамаш, Син, Адад, и Иштар — Ушли они почивать в небесах:
И не судят больше суда, не решают больше раздоров,
Созидается ночь, дворец опустел, затихли чертоги.
Град мой улегся, Нергал кричит,
И просящий суда исполняется сном...
(Перевод В. К. Шилейко)
О памятниках светской любовной лирики мы можем судить по каталогу-списку любовных песен, который сохранил нам названия (а тем самым и первую строку) произведений и который позволяет составить представление об общем характере этой поэзии: «О, любимый, светает,приди!», «Я не спала всю ночь, любимый, ожидая тебя», «О, приди, любимый!», «О, когда я спала в объятиях любимого», «Уходи, сон, я обниму любимого!», «Твоя любовь, господин мой, — благоухание кедра!», «Не соперница мне сражающаяся со мной!», «О, царица Нанайя — покровительница любви и ласки!», «Дело Нанайи — ликовать сердцем!», «Возрадуйся, Нанайя, в садах, где ты любима» и т. д. Общность настроения и мотивов, заключенных в этих названиях, сближают их с «Песнью песней».
Из дошедших до нас текстов к произведениям светской лирики можно отнести также старовавилонский (первая треть II тыс. до н. э.) любовный диалог, памятник довольно значительный по размеру (более 50 строк) и условно называемый «Испытание возлюбленной», поскольку он представляет собой изложение ссоры двух влюбленных, в которой он обвиняет, а она оправдывается. Кончается объяснение примирением. Из содержания памятника не совсем ясно, нарочито ли испытывает герой верность своей любимой или искренно обуреваем ревнивыми чувствами, однако эмоциональная напряженность разговора заставляет склоняться ко второму предположению:
— Оставь попреки!
Не много ль споров?
Слово есть слово!
Я не меняю моих решений!
Покорный женщине
Пожинает бурю!
Кто не грозен,
Тот не мужчина!
— Удержись, моя правда,
Пред царицею Иштар!
Победи, моя верность,
Посрами клеветницу!
Кротко и ласково Служить любимому
— Так Нанайя повелела навеки! Где разлучница?
..
— Возвращаюсь и возвращаюсь!
Третий раз тебе повторяю:
Не надейся, что я поменяю решенье!
Постой у окошка, Полови мои ласки!
— Как глаза мои утомились!
Как я устала, его высматривая!
Все мне кажется — вот идет он мимо!
Кончился день — где мой милый?
..
— Клянусь я Нанайей
И царем Хаммурапи,
Что сказал я правду
— Твои ласки докучливы,
Маята без радости!
— И все из-за верности моей любимому!
Завистницы мои!
Их не счесть!
Они, что звезды в небе!
Да сгинут они!
Да рассеет их ветер!
Пусть нынче болтают!
Я одна останусь
Внимать устам господина!
— Ты единственная!
Не отвратен Лик твой, он прежний!
Как стоял я рядом,
И ты плечи клонила...
Твое имя — покорная,
Твое имя — мудрейшая...
Да падут на другую
Наши беды пред Иштар!
История всемирной литературы: в 9 томах / Под редакцией И.С. Брагинского и других - М., 1983-1984 гг.
 |
 |
Дидактическая литература, ведущая свою родословную от шумерских текстов Эдубы, получает в Вавилонии свое дальнейшее разв...
|
 |
|
Следует упомянуть еще об одном произведении, созданном в Месопотамии, видимо, в VII—VI вв. до н. э., но уже не на ...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
