Китайская проза III—VI вв. включает в себя многообразные явления. Прежде всего следует назвать философскую прозу, большей частью ритмическую и близкую поэзии, и новеллистическую, которая опиралась на фольклор и дала впоследствии обильный материал для литературной новеллы.
Анализ обеих прозаических традиций показывает, что III—VI вв. — это целостный период литературного развития в Китае, время накапливания художественных приемов, освоения новых тем и форм, подготовившее подлинный расцвет литературы в танскую эпоху.
Ритмическая проза (пяньвэнь) была проникнута философской мыслью. Споры о даосизме и конфуцианстве, споры за и против новой религии — буддизма — создавали атмосферу творчества и поисков нового. Вместе с тем росло влияние народных песен, особенно южных.
Конфуцианцы впоследствии отрицали ценность этой литературы. Но всегда в Китае были ее последователи. Пяньвэнь превратилась со временем в признанное средство высокопарного слога, стала языком императорских указов и манифестов.
Но, с другой стороны, соответствие этой прозы стилистическим возможностям китайского языка позволило ей войти в арсенал большой литературы: повесть и классический роман спустя столетия вводят пяньвэнь для патетических и возвышенных описаний и портретов.
Среди образованных людей того времени чрезвычайное распространение получили «чистые беседы». Так они назывались потому, что речь обычно шла о философских, отвлеченных вопросах, а не об этико-государственных проблемах, излюбленных конфуцианцами.
Каноническими образцами в то время стали «Даодэцзин» и «Чжуанцзы», а также древняя гадательная «Книга Перемен» («Ицзин»), входившая и в конфуцианский канон. «Чистые беседы» приводили своих участников к опасному для жизни свободомыслию.
Жуан Цзи в «Жизнеописании некоего великого человека» в даосском духе мечтал о «золотом веке» Древности. Цзи Кан дошел до отрицания деятельности основателей древних династий и пренебрежительно отозвался о Конфуции.
Проза Цзи Кана обширна и численно преобладает над поэзией. Для него характерны философские эссе в строго логическом духе. Конфуциански ясная манера изложения у Цзи Кана противоречит развиваемым им идеям, близким даосской философии.
Казнь Цзи Кана не устрашила вольномыслящих; Бао Цзин-янь написал свое эссе «Об отрицании государя» («У цзюнь лунь») уже после казни поэта.
Широкое распространение буддизма вызвало отповедь Фань Чжэня (450—515), выступившего с трактатом «Суждение о смертной душе». Буддисты яростно набросились на него. Среди противников Фань Чжэня были Шэнь Юэ и сам император лянской династии У-ди, верующий буддист.
В IV—V вв. разрыв между изящной прозой (вэнь) и деловой (би) стал особенно резок. Но, прежде чем перейти к деловой прозе, под которой тогда понимали любое сочинение вне стиля пяньвэнь, следует сказать еще о двух авторах, оставивших в изящной прозе значительные сочинения.
Одним из них был Ван Си-чжи (321—379), прославленный каллиграф. Его письма и записки сохранились как произведения искусства.
Особой известностью пользуется его предисловие к сборнику стихов «Мы в павильоне орхидей». Другим был Тао Юань-мин. Его проза настолько необычна для века, что до сих пор стоит особняком, в ней можно видеть истоки того стиля, который оформился в IX в. «древнего стиля» (гувэнь).
Стиль Тао Юань-мина сравнительно прост и оживлен той поэтичностью и настроением, которые проявляются только у больших поэтов. Сохранилось его автобиографическое сочинение «Жизнеописание господина под сенью пяти ив».
Такие эссеистские сочинения теперь называют в Китае саньвэнь (букв. — свободная проза). Она в конечном счете поглотила и те жанры, в которых господствовал пяньвэнь, но это случилось много позже. Саньвэнь — свободный стиль, без обязательного смыслового параллелизма и ритмического — по структуре фразы.
При господстве стиля пяньвэнь сочинений, написанных свободной прозой, было немного. В период раскола на север и юг (IV—VI вв.) так писали чаще всего на севере. На юге саньвэнь применялся в исторических сочинениях. Но и эта свободная проза IV—VI вв. испытала в разной степени влияние пяньвэнь.
Недолго просуществовавшее объединение Китая в конце III в. отмечено в литературе трудом Чэнь Шоу (233—297) «История Троецарствия» в 65 главах.
Через сто лет Пэй Сунь-чжи (372—451) прокомментировал «Историю Троецарствия», добавив обильный легендарный материал из новеллистических сборников своего времени. Позднее на основе истории Чэнь Шоу и народных сказаний возникла знаменитая средневековая историческая эпопея «Троецарствие».
Среди историков также следует назвать Фань Е (398—445). Он собрал многочисленные записи и на их основе создал «Историю поздней Хань». Его труд все же уступает сочинениям Сыма Цяня и Бань Гу. Лучшие в литературном смысле разделы истории — биографии.
Среди них впервые введены биографии литераторов «Избранные жизнеописания из садов литературы» («Вэньюань лечжуань»).
Оригинален труд Ли Дао-юаня (ум. 527 г.) — «Комментарий к «Книге Вод»», знаменитое географическое сочинение, которое описывает свыше тысячи рек Китая. Автор был человеком начитанным, много путешествовал, и все свои познания вложил в книгу.
Она богата историческими свидетельствами, часто нигде более не сохранившимися. Ли Дао-юань собрал также немало народных легенд, поверий и даже строки из песен. Автор любил и чувствовал родную природу.
«У гор и вод есть душа, и они с незапамятной древности знают свое», — писал он. Труд Ли Дао-юаня вызывал восхищение у потомков. Его ценили великие поэты танский Лю Цзун-юань и сунский Су Ши.
В середине VI в. появилось сочинение Ян Сянь-чжи «Описание храмов Лояна». Ян Сянь-чжи перемежает описание живыми рассказами о бедствиях войны. «Боясь, что потомки ничего об этом не услышат, написал я эти записки», — говорит он в книге.
Ян Сянь-чжи сохранил картинки нравов своего времени: высокое искусство народных мастеров-строителей, безрассудную роскошь беспечных правителей, жестокость кровавых междоусобных войн, наивную веру в чудеса, успех буддийской религии в народе и при дворе.
В конфуцианском духе (нетипичном для того времени) написаны «Семейные поучения Яня». Автор Янь Чжи-туй (531—591) прожил жизнь, полную тревог: он служил четырем быстро сменявшимся династиям и на Юге, и на Севере Китая.
В его поучениях немало событий из собственного опыта, метких и остроумных кратких характеристик. Так, об одном «знатном вельможе» он язвительно заметил, что тот во время траура «натирал лицо горохом, чтобы остались на нем полосы, похожие на следы пролитых слез».
В «Поучениях» есть раздел «О литературе», в котором Янь приводит суждения многих современников и свое мнение. В целом он был близок ко взглядам Лю Се, автора «Резного дракона литературной мысли».
Литература III—IV вв. подходила к выработке совершенной по форме параллельно-ритмической прозы, которая окончательно сформировалась лишь в конце V в. в период Северных и Южных династий.
Классиками «нового стиля» стали Сюй Лин и Юн Синь. Пяньвэнь прежде всего характеризуется параллелизмом, пронизывающим весь текст.
Вторым требованием стиля была иносказательность. На почве иносказательности пышно расцвели исторические отсылки и цитирование.
Параллелизм и иносказательность с неизбежностью повлекли за собой высокопарность, пышность слога. Родившаяся еще в ханьских фу торжественность словаря шла рука об руку с вычурностью и причудливостью.
Наконец, классический пяньвэнь немыслим без ритмического благозвучия. В китайской поэтике под этим подразумевается соблюдение правил чередования тонов. Пяньвэнь говорит самим своим существованием, что для литературы иероглифической письменности звучание текста было так же важно, как и для любой другой литературы.
Китайский стих тогда развивался в сторону строгой нормализации. Поэты использовали пятисловный и семисловный размеры, поэтическая проза — пяньвэнь — завладела особым размером — чередованием четырехсловных и шестисловных фраз.
Окончательное закрепление этого размера произошло несколько позже, в VII—VIII вв., когда появилось даже выражение «проза из четырех и шести» (сылювэнь), синоним для пяньвэнь. Лучшие образцы стиля пяньвэнь, наиболее эмоционально приподнятые, — это фу, которые так и называют пяньфу.
Сложность стилистических красот, их самодовлеющее значение и обязательность для автора «нового стиля» приводила к пренебрежению смыслом. Даже в лучших сочинениях логическая стройность, определенность и ясность часто теряются за красотами слога.
Некоторые исследователи поэтому склонны считать, что в III—VI вв. авторы вообще не заботились о смысле, и все непонятное объясняют погоней за изяществом выражений, ритмическими требованиями и т. д.
Трактакт в стиле пяньвэнь требовал от создателя невероятно огромного труда, но не препятствовал глубине мысли. Поэтики Лу Цзи и Лю Се — лучшее тому подтверждение.
В мировой литературе стиль, подобный пяньвэню, — явление редкое. Появление этого стиля и расцвет его, историческая жизнеспособность, распространение в разных жанрах, воздействие на фразеологию — все говорит за его соответствие самой природе китайского языка. В силу этого пяньвэнь специфичен. Как испытанное средство высокого слога он сохранялся всегда.
Слабость смысловой стороны в таких сочинениях, казалось, подтверждается тем, что в некоторых родах официальной прозы стиль пяньвэнь не употреблялся. Но из этого не следует, что он не годился для рассуждений вообще.
Сохранилось немало философских сочинений в стиле пяньвэнь, начиная от Цзи Кана и кончая защитой буддизма в трактатах Шэнь Юэ.
Причина была иной: параллелистический стиль рассматривался в официальных обращениях как прерогатива самого императора. Обращаться к нему в том же стиле считалось недопустимым.
Классики пяньвэнь Сюй Лин (507—583) и Юй Синь (513—581), уроженцы Юга, были связаны общностью знатного происхождения, судьбы и взаимной дружбой. Междоусобные войны вырвали обоих из привычного круга жизни. Юй Синь был задержан во время посольства и не вернулся из плена.
Сюй Лин тоже провел на Севере много лет. Лучшие их сочинения полны бессильного отчаяния, тоски по родине, страстных призывов к справедливости.
Знаменитая ода Юй Синя «Тоскую по Югу» не совсем обычна: взволнованность нарушает в ней строгий параллелизм. «Неправильности» этой оды стали образцом творческой свободы для танских поэтов (VII—IX вв.). Юй Синь был больше поэтом, чем его собрат.
Вторую половину своей жизни Сюй Лин провел в родном краю, при дворе династии Чэнь. Он составлял манифесты и обращения императора и написал множество высокопарных официальных документов.
Литературной славой пользуется предисловие к составленной им антологии любовной поэзии «Новые напевы Нефритовой башни».
Задержанный на Севере, в Чанъани, Сюй Лин писал горестные послания, сетуя на судьбу и плен. Несчастье, выпавшее на долю обоих писателей, помогло им в произведениях изощренного стиля заговорить с неподдельным волнением.
 |
 |
Следует сказать и о переводной литературе, воздействие которой в это время было еще н...
|
 |
|
В первых веках н. э. в Китае сформировалась повествовательная форма, которую условно можно назвать древней повестью. Для...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
