ЛитератураЛитература Древней АзииДревнеиндийская литератураФольклорная основа ведийской литературы
Фольклорная основа еще явственнее ощущается в гимнах-заклинаниях, которые впоследствии составят большую часть текста «Атхарваведы». В «Ригведе» они встречаются довольно редко, но, когда встречаются, мало чем отличаются от народных заговоров:
Я рву траву высокую,
Я рву траву всесильную,
Пусть усмирит разлучницу,
Пусть мужа мне вернет.
Трава густая, грозная,
Благая, богоданная,
Сдуй прочь мою соперницу,
А мужа прилепи ко мне.
Я лучше всех, прекрасная,
Из самых лучших - лучшая,
А подлая разлучница
Из самых худших - худшая.
Не знать бы ее имени,
Не дать бы с мужем тешиться...
Скорее в дали дальние
Вели уйти сопернице.
И мне победы ведомы,
И ты победоносная,
С победой неразлучные,
Да победим соперницу.
Тебя, непобедимую,
С мольбой кладу на мужа я...
Пускай ко мне стремится его разум,
Как воды с гор иль как корова-мать к теленку.
(X, 145. 1-6)
Черты внеритуальной фольклорной поэзии сохраняют и некоторые иные по характеру гимны «Ригведы». Таков, например, гимн, напоминающий воинскую песню (VI, 75): вооруженный воин, врывающийся в гущу врагов, сравнивается с грозовой тучей, а тетива, стягивающая дугу его лука, - с девушкой, которая обнимает возлюбленного. Такова и знаменитая песня игрока (X, 34): игрок проклинает кости, поссорившие его с женой и друзьями, лишившие его богатства и покоя; и все-таки он жаждет встретиться с ними, как любовница ждет свидания; они опьяняют его и манят к себе, будто намазанные медом.
Особое место в «Ригведе» занимают гимны-диалоги, состоящие из реплик двух или нескольких персонажей. Обычно содержание диалогов довольно загадочно, и его можно понять лишь с помощью позднейших комментариев или легенд, изложенных в других источниках. Наиболее известен из таких гимнов диалог Пурураваса и Урваши (X, 95), в котором смертный Пуруравас умоляет нимфу Урваши, покинувшую его, вернуться и жить с ним вместе; на его просьбы Урваши отвечает, что на дружбу женщин нельзя полагаться, ибо «их сердце подобно сердцу гиен».
Легенда о Пуруравасе и Урваши впоследствии полно и последовательно была изложена в «Шатапатха-брахмане», а затем стала одним из самых популярных сюжетов классической индийской литературы и обрела бессмертие в одной из драм Калидасы.
Среди других диалогов «Ригведы» заслуживают упоминания диалог между Ямой и его сестрой Ями (X, 10), представляющий собой обработку общераспространенного мифа о близнецах, а также диалог между мудрецом Вишвамитрой и реками Випаш и Шутудри, содержащий, возможно, отдаленные исторические реминисценции о расселении арийских племен. Вишвамитра просит реки «опустить свои воды», чтобы ведо́мое им войско могло переправиться на, другой берег:
[Вишвамитра:] Я пришел к реке, ласковой, как самая нежная из матерей. Мы достигли широкой и благословенной Випаш. Как корова лижет своего теленка, так ласкаете вы друг друга, странствуя в общем ложе.
[Реки:] Да, полные вод, мы обе течем по ложу, сотворенному богами. Нельзя удержать нашего стремительного бега. Что нужно мудрецу? Зачем он зовет нас?..
[Вишвамитра:] Прислушайтесь к мольбе певца, о сестры. Он пришел к вам издалека с повозками и колесницами. Склонитесь как можно ниже. Пусть ваши воды, о реки, не замочат даже осей между колесами.
[Реки:] Мы исполним твою просьбу, певец. Ты ведь пришел издалека с повозками и колесницами.
[Випаш:] Я, полноводная, склоняюсь перед тобой.
[Шутудри:] Я отдамся тебе, как девушка мужу (III, 33. 3-4, 9-10).
О характере гимнов-диалогов среди исследователей «Ригведы» существуют различные мнения. Одни (вслед за Г. Ольденбергом) полагают, что первоначально стихи диалогов сопровождались объясняющей их прозой, которая впоследствии была утеряна.
Другие (например, И. Хертель, Л. Шредер) считают, что диалоги-гимны представляют собой зародышевую форму драмы, предназначались для ритуального представления типа пантомимы и контекст их появления в ритуале, мимика и жесты актеров помогали понять все то, что не было прямо высказано в отдельных репликах. Если такая точка зрения справедлива, а многое говорит в ее пользу, то «Ригведа» содержит фрагменты не только будущих лирических и эпических, но и драматических жанров, и, таким образом, ее связь с последующей литературной традицией оказывается еще более разносторонней.
На последующую литературную традицию оказал, несомненно, влияние и язык «Ригведы», Многоплановость ее содержания и в то же времявысокая эмоциональная насыщенность гимнов тесно связаны с такими особенностями стиля «Ригведы», как метафоричность, обилие эпитетов, слов с двойным и тройным значением. Сложность стиля «Ригведы» часто оказывается препятствием не только для точного перевода, но даже для правильного ее понимания.
Существующие переводы «Ригведы» на европейские языки, несмотря на все частные удачи, нельзя считать в достаточной мере точными; приходится признать, что спустя три тысячи лет после создания оригинала, да еще средствами иного языка, почти невозможно передать разнообразные оттенки смысла гимнов «Ригведы», глубину ее символики.
Стилистика «Ригведы» говорит о большом мастерстве ее творцов, а из гимнов мы узнаем, что в эпоху ее возникновения уже существовали особые и почитаемые профессиональные группы жрецов - слагателей гимнов. Приемы версификации в одном из гимнов сравниваются с трудом плотника, мастерящего из отдельных кусков дерева прекрасную повозку. Однако назначение ведийской поэзии, с точки зрения ее создателей, глубже: передать не просто внешнюю форму, красоту вещей, но проявить их внутренний смысл, и ради этой цели, как утверждает гимн, восхваляющий священный язык песнопений, «мудрые разумом создали Речь, просеивая [слова], как зерно ситом» (X, 71, 2).
«Ригведа» как литературный и религиозный памятник предполагает сравнительно зрелую ступень экономического и социального развития общества, в котором она была создана. Было бы ошибочным на основании некоторых особенностей ведийского жертвоприношения, незамысловатых и наивных просьб о даровании скота и пищи, содержащихся в отдельных гимнах, заключать, как это иногда делают, что творцами «Ригведы» были примитивные кочевые и пастушеские племена, жившие в условиях неразвитого родового строя.
«Ригведа» в целом дает веские доказательства того, что в эпоху ее возникновения индийцы жили в деревнях и городах, объединенных в небольшие царства или республики, которые вступали друг с другом в политические и военные союзы для борьбы с врагами, занимались земледелием, скотоводством и ремеслами. Обширными были их торговые связи, в том числе, видимо, и морские, они обладали сравнительно широкими медицинскими познаниями, достигли успехов в астрономии и математике.
Древнеиндийское общество времен «Ригведы» было социально дифференцированным, и хотя строгой системы четырех сословий (варн), известной последующей эпохе, еще не существовало, варны жрецов и воинов уже добились привилегированного положения и всячески его охраняли. Утвердились также обычаи и законы, обеспечивающие права наследования имущества, регулирующие общественную и семейную жизнь, в которой значительно большие, чем позже, влияние и авторитет имела женщина.
Только такие достаточно развитые экономические и социальные отношения в древнеиндийском обществе могли стать основой для высокого взлета философско-религиозной мысли и художественного мастерства, которые характеризуют «Ригведу».
История всемирной литературы: в 9 томах / Под редакцией И.С. Брагинского и других - М., 1983-1984 гг.
 |
 |
Самхиты «Самаведа» и «Яджурведа», в отличие от «Ригведы», в основном имеют прикладно...
|
 |
|
Среди ведийских самхит наиболее своеобразна «Атхарваведа». В своей основе «Атхарваведа» стояла, ...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
