ЛитератураЛитература Центральной и Западной АзииОбщая характеристика литературы Центральной и Западной АзииПоэзия и проза в литературе Ближнего и Среднего Востока в конце XIX – начале ХХ вв.
В новых литературах Ближнего и Среднего Востока обращает на себя внимание своеобразное соотношение поэзии и прозы. Но устанавливается это соотношение лишь после утверждения в литературах новой художественной прозы как явления эстетически более сложного.
Средневековая проза была мало разработана (исключение составляет египетская литература), хотя в каждой литературе существовали свои нестихотворные формы. Для средневекового художественного сознания литература — это поэзия. Отношение к поэзии в странах Ближнего и Среднего Востока общеизвестно.
О классической поэзии и ее системе стихосложения — арузе — уже говорилось. Еще во второй половине XIX в. классическая поэзия воспринимается как неотъемлемая часть всего жизненного уклада народа, сама его история, славное прршлое.
И потому напряженная эстетическая борьба вокруг классического наследия и путей дальнейшего развития литератур нередко выступает как псевдоним борьбы политической. И представление «литература — поэзия» в большинстве литератур Ближнего и Среднего Востока сохраняет свое содержание и в первые десятилетия XX в. Характерный пример.
Хайкаль, автор первого в египетской литературе произведения о жизни крестьян романа «Зейнаб», скрыл при первом его издании (1914) имя за псевдонимом «Египтянин-феллах», потому что сочинение прозы и в XX в. не считалось в Египте занятием достойным.
Но уже в конце 90-х годов XIX в. в наиболее развитых литературах Ближнего и Среднего Востока стала ощущаться настоятельная потребность в новой прозе. Сложная историческая обстановка, распространение просветительской идеологии, нарастание антифеодальных, антиколониальных настроений — все это требовало выхода. Нужна была пресса, публицистика.
В Египте и Иране, где при становлении новых литератур поэзия сохраняет свою ведущую роль, развитие новой прозы задерживается, тормозится. Но в этих странах интенсивно развивается публицистика.
Именно публицистике надлежит преодолеть средневековую литературную традицию, отказаться от старого литературного языка, вычурного, искусственного. Через публицистику идет распространение просветительских идей.
В публицистике происходит накапливание художественного начала, и все ее жанровые формы приближают литературу к жизни. Таким образом, интенсивное развитие публицистики в Египте и в Иране (эта тенденция просматривается и в менее развитых литературах) есть начальный этап становления прозы в этих странах. И первые образцы художественной прозы в египетской и персидской литературах — переходные формы от публицистики к художественной литературе.
В египетской литературе это «Рассказ Мусы ибн-Исама» И. аль-Мувайлихи (1899) и «Рассказ Исы ибн-Хишама» (1898—1902) М. аль-Мувайлихи, «Ночи Сатиха» (1906) Хафиза Ибрахима. В персидской литературе — это «Дневник путешествий Ибрагим-бека, или Несчастия, терзавшие его» (1888—1909) Зейналь-Абедина Марагаи, «Вопросы жизни» (1906) Талибова. Во всех этих произведениях сюжет либо отсутствует, либо только намечается. Герой — это персонаж, но еще не образ.
Само повествование идет в форме беседы, переписки и т. д. Но между ранней египетской и персидской прозой есть одно существенное различие: новая египетская художественная проза опирается на свою классическую традицию, на средневековый жанр макамы, на рифмованную прозу. Первые образцы персидской художественной прозы — это попытка следовать европейским мастерам.
Но соотношение между поэзией и прозой остается в этих литературах одинаковым — главенствует поэзия. Она определяет литературный процесс. Ведущее место в египетской и персидской литературах проза «отвоевывает» лишь в 20—30-е годы XX в.
Иная ситуация складывается в сирийской и турецкой литературах. Здесь проза выдвигается на передний план литературного процесса как синоним новой литературы еще в конце XIX в. Поэзия утрачивает ведущую роль.
Своеобразное соотношение между поэзией и прозой, их неравномерное развитие, сохраняется и в 10-е годы XX в. В турецкой литературе, например, это не столько неравномерное, сколько разнонаправленное развитие двух автономных литературных пластов.
Проза все более вбирает в себя реальности мира, сближается с жизнью. Поэзия — асоциальна. Она идет по пути углубления в оторванный от действительности мирок болезненных переживаний отдельной личности, исповедует принципы «чистого искусства».
В менее развитых литературах Ближнего и Среднего Востока становление новой прозы происходит на несколько десятилетий позже. Сказывается и сила традиции, и менее развитое художественное сознание, и сложные пути «обучения» у более развитых литератур.
Но важно другое: формирование новой прозы в данных литературах — это ускоренное литературное развитие. Художественная проза этих стран также минует этапы, пройденные западными литературами в течение веков. И когда мы говорим о становлении новых литератур Ближнего и Среднего Востока как об ускоренном литературном развитии, мы имеем в виду прежде всего ускоренное развитие прозы.
Первые образцы художественной прозы в литературах Ближнего и Среднего Востока — это просветительская литература. В соответствии с ускоренным литературным развитием просветительская литература соотносится с различными художественными методами.
В этой связи значительный интерес представляют произведения, созданные наиболее развитыми литературами Ближнего и Среднего Востока, где просветительские идеи взаимодействуют с поэтикой романтизма.
Подобное слияние стадиально различных форм художественного сознания расширяет представление о границах функционирования просветительской идеологии, обнаруживает скрытые идейные и эстетические потенции романтического искусства и тем самым вписывает новую яркую страницу в его историю.
Первые романтические произведения в странах Ближнего и Среднего Востока появляются в 70-е годы XIX в. в турецкой литературе. В эти годы Э. Золя в своих «Письмах из Парижа» пишет об агонизирующем романтизме. Романтизм переживает свой третий этап, свой закат.
Романтика Гюго убили романы Бальзака, резюмирует Золя. Но именно третий этап в развитии европейского романтизма стал этапом зарождения романтического художественного сознания на Востоке. Наиболее полно характерные черты романтизма в странах Ближнего и Среднего Востока вобрал в себя именно турецкий национальный вариант романтизма.
Романтизм танзиматцев с его тираноборческим духом — это романтическая драма — «романтизм в театре», который, по определению Золя, был «мятежным», «революцией в искусстве». И этот «мятеж» турецких просветителей и «голубая мечта» «придавленных черной тучей» писателей эпохи «Сервети фюнун» как бы воплотили в себе разные лики романтического искусства.
Развитие романтизма в других литературах Ближнего и Среднего Востока имело свои предпосылки и связано с разными литературными воздействиями. Одно было общим — печать времени. Так, в начале века романтическое сознание писателей сиро-американской школы сформировалось под влиянием английского и американского романтизма (в частности, У. Уитмена).
Его питало неприятие буржуазной, американской действительности, протест против деспотического колониального гнета в отсталых странах Востока, а в дальнейшем — настроения пессимизма и трагизма.
В исторических романах, созданных в Египте «пришельцами» из Сирии во главе с Д. Зейданом (первый роман — «Беглый мамлюк», 1891), глубокий интерес к истории арабов, истории ислама был своеобразным ответом с просветительских позиций на империалистическую политику англичан, поиски путей исторического прогресса.
Романтизм Зейдана явно тяготел к историческим романам Вальтера Скотта. В произведениях египетских романтиков заметно проступали следы обучения у Шатобриана, Дюма-сына, Ростана. Их привлекал внутренний мир человека.
Но можно сказать, что романтические произведения, созданные литераторами Ближнего и Среднего Востока, имели один общий стимул. Это первый стимул романтизма (его сформулировал в свое время художник Эжен Делакруа) — осознание социальной несправедливости и стремление с ней бороться.
Накапливание реалистических тенденций в литературах Ближнего и Среднего Востока соответствует уже новому этапу литературного развития. Для наиболее развитых литератур — это 10-е годы XX в. Литературная эпоха 10-х годов опирается на новый подъем национально-освободительного движения в странах Ближнего и Среднего Востока. Большую роль в пробуждении народов этих стран сыграла революция 1905 г. в России. Это влияние распространилось не только на общественную, политическую, но и духовную жизнь народов.
В 10-е годы заметные сдвиги происходят в египетской, сирийской, персидской литературах. Они охватывают и публицистику, и поэзию, и прозу. В Египте, например, литература отказывается от языка рифмованной прозы, а в Сирии и Ливане в начале XX в. возникает романтическая школа поэтов, которые отходят от традиционных жанров.
Появляются рервые реалистические произведения, созданные под воздействием русской классики (М. Нуайме, А. Хаддад). В Иране эпоха 10-х годов получила наименование «Эпохи пробуждения». А глашатаями революции выступили поэты-традиционалисты. Среди них особое место занял Малек-ош-Шоара Бахар. Новые тенденции обнаруживаются также в курдской литературе, литературах Ирака и Афганистана.
В 10-е годы в сложных, противоречивых литературных процессах все более четко обозначаются национальные черты. Ибо становление новых литератур Ближнего и Среднего Востока идет как становление литератур национальных.
История всемирной литературы: в 9 томах / Под редакцией И.С. Брагинского и других - М., 1983-1984 гг.
 |
 |
Важное место в дописьменной тибетской литературе следует отвести мифологическому творчеству.
Пересказы, фрагменты или у...
|
 |
|
С X в. распространение буддизма в Тибете начинается фактически заново. Его проповедни...
|
 |
|
21.11.2024
Исполняется 330 лет со дня рождения великого французского мыслителя, писателя и публи ...
|
 |
|
26.11.2024
Информация – одна из главных составляющих жизни человека. 26 ноября «День информации» ...
|
