Переводная литература

Со второй половины XIV в. усиливаются культурные связи Руси с Византией и южнославянскими странами. Центром культурного об​щения славяно-греческого мира является Афон.

Благодаря этому более интенсивной становится переводческая деятельность на Руси, сосре​доточенная преимущественно при митрополичьей кафедре в Москве. Здесь значительно пополняется фонд переводной исторической, патристической и агиографической литературы.

В конце XIV в. появляются новые переводы творений «отцов церкви»: Василия Великого, Исаака Сирина, Симеона Нового Бого​слова, Аввы Дорофея. Переводится Шестоднев Севериана Гавальского, поэма Георгия Писиды «Похвала к богу о сотворении всей твари».

Распространяются переводы, выполненные на Балканах: сочинения псевдоДионисия Ареопагита (перевод Исайи), «Диоптра» Дионисия Дисипата, «Беседование с хионы и турки» Григория Паламы в изложении Таронита, литургико-поэтические сочинения Филофея Коккина.

Агиографическая литература пополняется переведенными в Бол​гарии с греческого языка житиями Григория Синаита, Феодосия Тырновского, Федора Едесского, а также болгарскими и сербскими житиями, Иоанна Рыльского, Илариона Меглинского, Стефана Не-мани, Саввы, Стефана Лазаревича и др.

Сербский «Цароставник», или «Родослов», становится образцом для последующего создания родо​словцев тверских, а затем московских князей. Пополняется апокри​фическая литература «Вопросами Иоанна Феолога», «Вопросами Варфоломеевыми к Богородице», «Никодимовым евангелием» и др..

С конца XIV в. дальнейшее развитие получают сборники Пролог, Четьи-Минеи, «Измарагд», триодный и минейный «Торжественники», вбирающие в свой состав не только переводные произведения, но и сочинения оригинальной древнерусской агиографической и учитель​ной литературы.

Появляются переводы греческих хроник Константина Манассии и Иоанна Зонары, сделанные на славянском юге. Обе они излагали события всемирной истории от сотворения мира до 1081 г. (Манассия) и 1118 г. (Зонара), уделяя большое внимание церковной истории.

Зонара использовал в своей хронике сочинения античных историков. Манассия придал историческому материалу характер за​вершенного сюжетного повествования и излагал его в пышной рито​рической манере.

По хронике Манассии древнерусские читатели познакомились с новой редакцией повести о Троянской войне — «Притчей о кралех» (полное название— «Повесть о извествованых вещех, еже о кралех притчя и о рожених и пребываних»).

В отличие от хроники Иоанна Малалы, по которой древнерусский читатель ранее знакомился с повестью о взятии Трои, «Притча о кралех» излагает события Троянской войны в более беллетризированной, заниматель​ной форме, опираясь на мифологические поэмы Овидия, древние предания.

Фантастические рассказы о вещих снах, предсказаниях перемежались с рыцарскими куртуазными мотивами. Так, при дворе Царя Менелая «добрии витези играху на фарижех» (конях), герои широко оперируют понятиями рыцарской чести, взаимоотношения Париса и Елены изображаются в типично куртуазном духе.

Парис пишет «на всяк день» Елене любовные письма «червленемь вином на белом убрусе» (полотенце): «Елено царице, люби мя, да тя люблю».

Однако в притче все же торжествует средневековое представление о злой жене. Менелай повелевает убить Елену и Париса: «главы усекнути», «да ин никто тебе не превари, ни прелстит».

Завершается повесть нравоучительной сентенцией: «Тако бог сми​ряет возносящихся и семя нечестивых потребит».

Стилем исторического повествования хроники Манассии восполь​зовались составители второй редакции Еллинского летописца (сере​дина XV в.). Появление новой редакции хронографа, а также хронографических сборников свидетельствовало о росте на Руси ин​тереса ко всемирной истории.

Новая редакция хронографа включала сведения о церковной истории, в том числе и полемические сочинения против латинян, вторую редакцию «Александрии» и новую простран​ную редакцию жития Константина и Елены.

Наряду с хронографом в XV в. пользуется популярностью «Палея» толковая и историческая.

Появляется новый перевод «Александрии» (сербская редакция), в котором усилена назидательность, подвергнут христианизации образ центрального героя, даны психологические мотивировки поступков персонажей с помощью эмоционально-лири​ческих и риторических монологов.

В сербском переводе распростра​няется сборник назидательных притч — «Стефанит и Ихнилат» (Увенчанный и Следящий), восходящий к арабскому переводу «Пан-чатантры».

Жанр восточной притчи широко ставил вопросы мудрости и глупости, дружбы и вражды, доверчивости и коварства, любви и ненависти, добра и зла, щедрости и скупости и т. п.

Эти притчи воспринимались как дидактические наставления в нормах христиан​ской морали и включались в обсуждение злободневной для XV века проблемы роли, места и значения правителя-царя в жизни своей страны и подданных, значения мудрых и злых, коварных советников, окружавших царя.

Таким образом, в XV в. московская литература начинает занимать ведущее положение среди литератур других областей северо-восточной Руси, она утверждает нравственный идеал человека, безраздельно отдающего себя служению обществу, благу других людей.

Тема сози​дания централизованного суверенного Русского государства, защита его целостности, борьбы за независимость становится центральной темой данного периода.

Литература отразила существенные стороны характера складывающейся великорусской народности: стойкость, ге​роизм, умение переносить невзгоды и трудности, волю к борьбе и победе, чувство родины и ответственности за ее судьбу.

Отражая подъем национального самосознания, эта литература воз​рождает и развивает лучшие традиции XI—XIII вв.: ее гражданско-патриотический, героический пафос, ее документальный и эмоцио​нально-экспрессивные стили.

Сепаратистским областническим тенденциям феодальных верхов Новгорода и Твери противостоит народная идея единства Руси под эгидой сильной великокняжеской власти, единого политического го​сударственного центра.

Впервые в литературе начинает звучать голос торгово-посадского населения: появляется новый тип писателя — автор «Повести о нашествии на Москву Тохтамыша», автор «Повести о Псковском взятии».

Возникновение и развитие рационалистического еретического движения в Новгороде, Пскове и Москве свидетельствует о тех сдвигах, которые произошли в сознании посада, об усилении его активности в идеологической и художественной жизни.

Возникает интерес к светскому повествованию с развернутым занимательным сюжетом. Это приводит к изменению жанровой структуры, как исторических повестей, так и житий. Возрастает интерес и к внутренним состояниям человеческой души, психологическим пере​живаниям, динамике чувств и эмоций.

Борение чувств выражает мастер живописного «психологического портрета» Феофан Грек, переполня​ющие душу чувства восторга, удивления и благоговения передает в своих житиях Епифаний Премудрый.

Вместе с тем и изобразительное искусство, и литература воплощают идеал красоты душевной гармонии, идеал человека, безраздельно отдающегося служению идее всеобщего братства и мира. (Сергий Радонежский в изображении Епифания Премудрого, «Троица» Андрея Рублева).

Появление этих новых явлений в литературе конца XIV—XV вв. позволяет ряду исследователей говорить о литературе Предвозрождения.

Однако этот вопрос нуждается в специальном обстоятельном изучении. Факты литературного развития данного периода свидетель​ствуют о господстве церковной идеологии, возрождении и развитии традиций литературы XI—XIII вв.

Ломки традиционных жанровых структур не наблюдается. Литература и искусство продолжают разви​ваться в русле средневекового миросозерцания и средневековых форм.

Основные усилия русского народа были направлены на борьбу с монголо-татарскими поработителями, на созидание единого центра​лизованного государства. «Долго Россия оставалась чуждою Европе,— писал А. С. Пушкин.— Приняв свет христианства от Византии, она не участвовала ни в политических переворотах, ни в умственной деятель​ности римско-католи​ческого мира.

Великая Эпоха Возрождения не имела на нее никакого влияния; рыцарство не одушевило предков наших чистыми восторгами, и благодетельное потрясение, произве​денное крестовыми походами, не отозвалось в краях оцепеневшего севера».

Кусков В.В. История древнерусской литературы. - М., 1998 г.